Неточные совпадения
В Маниле родится прекрасный сахар
и нет ни одного
завода для рафинировки.
Не потому, что они стоят так дорого,
и даже не потому, что с этими именно
заводами срослись наши лучшие семейные воспоминания, —
нет, я люблю их за тот особенный дух, который вносит эта работа
в жизнь.
—
Нет, именно теперь об этом
и следует говорить, потому что на
заводах в недалеком будущем выработается настоящий безземельный пролетариат, который будет похуже всякого крепостного права…
— Безостановочно продолжает муж после вопроса «слушаешь ли», — да, очень приятные для меня перемены, —
и он довольно подробно рассказывает; да ведь она три четверти этого знает,
нет,
и все знает, но все равно: пусть он рассказывает, какой он добрый!
и он все рассказывает: что уроки ему давно надоели,
и почему
в каком семействе или с какими учениками надоели,
и как занятие
в заводской конторе ему не надоело, потому что оно важно, дает влияние на народ целого
завода,
и как он кое-что успевает там делать: развел охотников учить грамоте, выучил их, как учить грамоте, вытянул из фирмы плату этим учителям, доказавши, что работники от этого будут меньше портить машины
и работу, потому что от этого пойдет уменьшение прогулов
и пьяных глаз, плату самую пустую, конечно,
и как он оттягивает рабочих от пьянства,
и для этого часто бывает
в их харчевнях, —
и мало ли что такое.
— Чем вас потчевать? — захлопотала вдова. — Мужчины, я знаю, любят чай с ромом пить, а у нас, извините, не то что рому,
и чаю
в заводе нет. Не хотите ли молочка?
— У меня
и книжек
в заводе нет. Купить — не на что; выпросить — не у кого.
Вот
и теперь: сел на хозяйство молодой Бурмакин, — у него
и в заводе нагайки
нет.
— Никак
нет, — отвечают, — не живая, а из чистой из аглицкой стали
в изображении блохи нами выкована,
и в середине
в ней
завод и пружина. Извольте ключиком повернуть: она сейчас начнет дансе [Танец (от фр. danse).] танцевать.
— А наши-то тулянки чего придумали, — трещала участливо Домнушка. — С ног сбились, всё про свой хлеб толкуют.
И всё старухи… С
заводу хотят уезжать куда-то
в орду, где земля дешевая. Право… У самих зубов
нет, а своего хлеба захотели, старые…
И хохлушек туда же подманивают, а доведись до дела, так на снохах
и поедут. Удумали!.. Воля вышла, вот все
и зашевелились: кто куда, — объясняла Домнушка. — Старики-то так
и поднялись, особенно
в нашем Туляцком конце.
Волконский преуморительно говорит о всех наших — между прочим о Горбачевском, что он завел мыльный
завод, положил на него все полученное по наследству от брата
и что, кажется, выйдут мыльные пузыри. Мыла
нет ни куска, а все гуща — ведь не хлебать мыло, а
в руки взять нечего. Сквозь пальцы все проходит, как прошли
и деньги.
Но все-таки
нет никакого основания видеть
в этих людях виновников всей современной лжи, так же как
нет основания винить их
и в заводе шутов
и дураков, ибо
и шуты,
и дураки под различными знаменами фигурировали всегда
и будут фигурировать до века.
—
Нет, не насчет только «своей» собственности, а вообще. У вас, говорят,
и запоров
в заводе нет!
—
И богатство есть,
и фабрики,
и заводы; даже полиция есть. Но чтоб была цивилизация — вот с чем я никогда не соглашусь! Плоха, брат, та цивилизация, от которой мертвечиной пахнет,
в которой жизни духа
нет!
Такой оборот дела поставил генерала
в совершенный тупик: ему тоже следовало ехать за Ниной Леонтьевной, но Лаптев еще оставался
в горах. Бросить набоба
в такую минуту, когда предстоял осмотр
заводов, значило свести все дело на
нет. Но никакие просьбы, никакие увещания не привели ни к чему, кроме самых едких замечаний
и оскорблений.
В Кукарских
заводах нет даже богадельни для престарелых,
нет пенсий изработавшимся
и увечным,
нет приюта для сирот…
—
Нет, я учитель. Отец мой — управляющий
заводом в Вятке, а я пошел
в учителя. Но
в деревне я стал мужикам книжки давать,
и меня за это посадили
в тюрьму. После тюрьмы — служил приказчиком
в книжном магазине, но — вел себя неосторожно
и снова попал
в тюрьму, потом —
в Архангельск выслали. Там у меня тоже вышли неприятности с губернатором, меня заслали на берег Белого моря,
в деревушку, где я прожил пять лет.
— Помилуйте! где я эстолько денег возьму? Постоял-постоял этот самый чиновник:"Так не берете?" — говорит. — Денег у меня
и в заводе столько
нет. — "Ну, так я приступлю…"Взял, что на глаза попалось: кирпич истыканный, ниток клубок, иголок пачку, положил все
в ящик под верстаком, продел через стол веревку, допечатал
и уехал."Вы, говорит, до завтра подумайте, а ежели
и завтра свидетельство не возьмете, то я протокол составлю,
и тогда уж вдвойне заплатите!"Вот, сударь, коммерция у меня какова!
— На, отнеси, Евсей, — сказал Петр Иваныч. — Ну, вот теперь у тебя
в комнате чисто
и хорошо: пустяков
нет; от тебя будет зависеть наполнить ее сором или чем-нибудь дельным. Поедем на
завод прогуляться, рассеяться, подышать свежим воздухом
и посмотреть, как работают.
— Где там этакого огурца увидишь! — продолжал Евсей, указывая на один огурец, —
и во сне не увидишь! мелочь, дрянь: здесь
и глядеть бы не стали, а там господа кушают!
В редком доме, сударь, хлеб пекут. А этого там, чтобы капусту запасать, солонину солить, грибы мочить — ничего
в заводе нет.
— А что же мне делать, если никого другого
нет… Хоть доколе
в девках-то сиди. Ты вон небось
и на ярмарке была,
и в другие
заводы ездишь, а я все сиди да посиди. Рад будешь
и Алешке, когда от тоски сама себя съесть готова… Притом меня непременно выдадут за Алешку замуж. Это уж решено. Хоть поиграю да потешусь над ним, а то после он же будет величаться надо мной да колотить.
— Ну, ступай! Ты смеешься, Сурской. Я
и сам знаю, что смешно: да что ж делать? Ведь надобно ж чем-нибудь похвастаться. У соседа Буркина конный
завод не хуже моего; у княгини Зориной оранжереи больше моих; а есть ли у кого больница? Ну-тка, приятель, скажи? К тому ж это
и в моде…
нет, не
в моде…
Отъехав верст двадцать, Арефа свернул
в лесок покормить свою кобылу. «Ведь вот тварь, а чувствует, что домой идет,
и башкой вертит». Прилег Арефа на травку, а кобыла около него ходит да травку пощипывает. «Хорошо бы огонек разложить, да страшно: как раз кто-нибудь наедет на дым,
и повернут раба божия обратно
в Баламутский
завод.
Нет, уж достаточно натерпелся за свою простоту».
— А денег у меня таких
нет, да
и в заводе не бывало, Савельюшко. Только всего
и осталось, штобы похоронить чем было… Смертное для себя берегу.
— Через три дни генерал поедет по
заводам и тебя возьмет с собой, а генеральша поставит на окно
в гостиной свечку… Это у них знак такой. С террасы есть ход
в сад, вот по этому ходу Ардальон Павлыч
и похаживает к генеральше, когда генерала дома
нет.
— Врешь ты, рожа твоя некрещеная! врешь, лягушка ты пузастая! — отвечает она, бывало, весело турку. — Я своего собственного поколения известного; да
и у нас
в своем месте даже
и греков-то этих
в заводе совсем
нет,
и никогда их там не было.
— Места у нас для таких людей очень приспособленные — никаких
заводов, фабрик
в округе
нет, то есть тут, верстах
в двенадцати, некоторые химики дёготь гонят
и ещё что-то, человек с тридцать рабочих, но — они всё больше здешние, пришлых немного,
и волнений каких-нибудь теперь
нет.
Одна его половина, которую я называю береговою, по преимуществу должна бы быть хлебопашною: поля открытые, земля удобная, средство сбыта — Волга; а выходит не так:
в них развито, конечно,
в слабой степени, фабричное производство, тогда как
в дальних уездах, где лесные дачи идут на неизмеримое пространство, строят только гусянки, нагружают их дровами, гонят бог знает
в какую даль, сбывают все это за ничтожную цену, а часто
и в убыток приходится вся эта операция; дома же, на месте, сажени дров не сожгут, потому что
нет почти ни одной фабрики, ни одного
завода.
Всякие земные плоды там
в обилье родятся:
и виноград
и пшено сорочинское; одно только плохо: матушки ржицы
нет и в заводе…
Полуехту Семенычу было писано, чтоб закупил он кирпичи да изразцов для печей, а если
нет готового кирпича, заказал бы скорей на
заводе, а купчую бы крепость на все дома
и на все дворовые места писал на ее одно Манефино имя, а совершать купчие она приедет
в город сама после Казанской на возвратном пути из Шарпана.
Он смотрел
в окно, как по туманному небу тянулся дым из фабричных труб,
и думал: везде кругом —
заводы, фабрики, мастерские без числа,
в них работают десятки тысяч людей;
и все эти люди живут лишь одною мыслью, одною целью — побольше заработать себе,
и нет им заботы до всех, кто кругом; робкие
и алчные, не способные ни на какое смелое дело, они вот так же, как сейчас вокруг него, будут шутить
и смеяться, не желая замечать творящихся вокруг обид
и несправедливостей.
— Это еще далеко, — все так же чопорно
и невозмутимо продолжал Иван Захарыч. — Там
завод Петра Аполлосовича
и еловый лесок… Где-нибудь там занялось; деревень
в той местности
нет; да
и дым, надо полагать…
Отдельных курилок на
заводе нашем
нет. Курят
в уборных. Сидят на стульчаках
и беседуют. Тут услышишь то, чего не услышишь на торжественных заседаниях
и конвейерных митингах. Тут душа нараспашку. Примолкают только тогда, когда входит коммунист или комсомолец.
Юрка знал, — если бы подойти к ним вплотную, если бы спросить: «Ну, как, — можно это допустить, чтобы разбазаривали самое ценное имущество
завода?» — они бы ответили: «Ясное дело,
нет. Это — безобразие».
И все-таки — что он вот выследил, накрыл, донес, — они за это чувствовали к нему безотчетное омерзение
и способны были объяснить его действия только одним: «Старается пролезть». Юрка
и в самом себе помнил совсем такие настроения.